Новая русско-польская школа в Антакальнисском районе Вильнюса открылась несмотря на пандемию. Мы встретились с директором школы Анетой Грацьяной Лапцун и учительницей начальных классов Еленой Погольской, чтобы узнать, как прошел первый учебный год в этих непростых условиях.
Здание, в котором находится Antakalnio pradinė mokykla, недавно отреновировано – к старому корпусу добавили современную пристройку, где разместился спортзал, библиотека, несколько классных комнат. Кабинет директора, где проходит наша беседа, также находится в новой части здания. Здесь окна в пол и отличный вид на Антакальнис.
Вы открылись прямо посреди карантина, посреди пандемии. Открытие новой школы планировалось давно и случайно попало на такой период?
А.Л.: Школа должна была открыться в 2019 году. Немного не получилось. Сама школа родилась в 2018 году летом, документ школы был уже приготовлен в самоуправлении Вильнюса. А так получилось, что мы открылись в 2020 году, первого сентября, во время пандемии.
Получается, прошлый учебный год был первым для школы, и как раз с таким длительным карантином… Елена, ваш класс как раз был первым классом. Сейчас это второй класс, а тогда вот эти первоклашки пришли в школу и сразу же пошли по домам, или все-таки как-то получилось успеть их чему-то научить вживую? Расскажите, как это было в прошлом году – новая школа, новые дети, новый первый класс?
Е.П.: Конечно, мы не ожидали, что пойдем на карантин, но, к сожалению, так получилось. Я переживала за ту основу знаний, которую получат дети, если вдруг придется уйти на карантин. К счастью, мы прошли весь алфавит – буквально пара букв оставалась. Дети уже знали буквы, уже читали – кто по слогам, кто словами, – то есть уже основа была.
Какие дети пришли после карантина, когда вы снова увидели их вживую, а не через экран? Они были рады вернуться в школу? Они не забыли вот тот алфавит, который они выучили, получилось пойти дальше по программе во время дистанционного обучения? Больше было сложностей, чем обычно бывает с детьми в первом классе?
Е.П.: Во-первых, в период этого дистанционного обучения детям, конечно, было безумно сложно. Во-вторых, дети очень общительные, они очень хотели общаться, и хотя виделись друг с другом через монитор – и этому радовались. И у нас были классные часы, где они общались просто, вне уроков. Безумное желание было общаться! И теперь, когда они вернулись, естественно, были просто счастливы, у них наладилось живое общение. Что касается качества знаний – так как детей было мало, был очень тщательный контроль. Очень благодарна родителям, что высылали работы, которые дети делали. Я могла контролировать процесс полностью, на 100%, как если бы я это делала в классе. Но когда мы встретились уже в школе, ситуацию немножко омрачило то, что я через неделю заболела, и пришлось мне расстаться с классом до конца учебного года. Вот так случилось. Но мы поддерживали связь, и с учительницей, которая с ними работала, и по видео мы общались. То есть контакта физического не могло быть в связи с болезнью, но мы с ними общались, находили моменты.
Вы сказали, что в классе было мало учеников. А сейчас, уже во втором классе?
Е.П.: Сейчас их много! Начинали мы вообще с четырех учеников – в первый класс мой пришло четыре человека. Закончило семь: родители стали рассказывать, как хорошо, какие хорошие условия, замечательный класс, детей мало, но такие они дружные, такие добрые… Пошли слухи, мы немножко разрослись. А в этом году у меня уже 18 детей!
Теперь вопрос директору Анете. Скажите, а насколько Вильнюс нуждается в новых школах вообще и в новых школах с русским или с польским языком обучения?
А.Л.: Да, Вильнюс нуждается в новых школах. Детей много в Вильнюсе. Считаю, что и польских школ еще надо, и русских школ. Потому что в других школах, как я знаю, классы переполнены – может быть и по 30 детей. Также надо, чтобы школа была недалеко от места жительства.
А вы сейчас пока принимаете всех желающих, вне зависимости от того, где живут семьи, где задекларировано место жительства, не только детей из района Антакальнис?
А.Л.: Да-да, так как мы новая школа и еще некоторые о нас не знают, мы еще как бы не завоевали место на рынке, то у нас мест пока хватает и для других детей. Надеемся, что мы будем расти, о нас услышат и будет репутация хорошей школы.
Кстати, насчет места на рынке. У вас тут хорошее место, но прямо напротив находится французский лицей. Скажите, насколько отличаются мотивы родителей, которые отдают своих детей в школы не с литовским языком обучения, а с каким-то другим, например, международные – французские, английские, – и в русско-польские? Может быть, кроме языковой среды у вас есть какие-то особенности программы или культурный обмен со школами Польши, который отличает вас от других государственных литовских школ?
А.Л.: Нас от других литовских государственных школ особо ничто не отличает. Конечно, каждая школа имеет свою какую-то специфику, какую-то свою миссию. Вот в нашей школе мы внедряем “Сontinuous improvement” методологию. Может быть, это специфика нашей школы. У нас тут есть логическое мышление, обучаем играть в шахматы, уроки театра есть, а так… конечно, французского языка у нас нет (смеется). Но я думаю, что мы совсем не хуже частных школ.
У вас нет французского, но зато у вас есть русский и польский. Дети изучают его как родной? Елена, у вас класс с русским или с польским языком обучения?
Е.П.: С русским языком обучения. В основном дети из русскоговорящих семей. Там, где родители хотят, чтобы не забыли свой родной язык, чтобы пользовались своим родным языком. Ну и чем больше языков человек знает, тем богаче. Я знаю много примеров, когда из русскоязычных семей отдают в литовские школы, но тогда теряется богатство самого языка. Поэтому считаю выбор наших родителей правильным.
Анета, сважите, а Вы сами учились в школе с литовским языком обучения, или с польским, или с русским?
А.Л.: Я сама окончила польскую школу. Чтобы дополнить ответить Елены, хотела бы сказать, что когда ребенок обучается в своем родном языке, процесс обучения легче и намного глубже – просто ребенок хорошо себя чувствует, а это очень важно для процесса обучения.
То есть это комфортная языковая среда. Вы, как человек, который сам учился в свое время в своей родной среде, желаете того же и другим детям. Скажите, а как у вас с литовским теперь? Вот Вы выросли, и владеете литовским языком не хуже, чем те, кто учился в литовских школах?
А.Л.: Да, я думаю, что правда не хуже, чем те, кто окончил литовские школы. Я, например, местная полька, и мой и польский, может, язык не такой богатый, как если бы я была гражданкой Польши. И русский понимаю. Вообще, считается, чтобы ребенок хорошо обучался, должна быть языковая среда, учишься на том языке, на котором ты думаешь.
Скажите, Елена, что для Вас как для учителя было самое сложное во время карантина?
Е.П.: Во-первых, преодолеть свой страх перед неизбежной ситуацией. Ну а когда уже ситуация состоялась, тогда надо было просто впрягаться, как говорится, в работу. Искала разные методы – в основном мы работали через Zoom, многим родителям это было в новинку. Что было сложного? Наверное, вот эта психологическая обстановка, на которую дети реагировали потом даже и слезами. Потому что это все-таки огромное напряжение для первоклашек, которые должны сидеть за партой в классе, а приходилось сидеть перед монитором. Я думаю, именно психологическая обстановка и была самой сложной.
Насколько вообще могут маленькие дети, ученики 1-2 класса, заниматься дистанционно, самостоятельно с экраном? Или все-таки вне этой зоны, за рамками камеры, должны присутствовать родители, которые, если что, помогут? Может, в техническом плане, да и в бытовом – ребенку, который сидит дома, но должен учиться.
Е.П.: Конечно, присутствие родителей для некоторых детей было просто обязательным, потому что, во-первых, техническая сторона, в которой дети еще несведущи, а во-вторых, даже психологическая поддержка – мама рядом, и хотя бы я, допустим, не вижу, но чувствую ее присутствие. Были такие детки, которых родители оставляли отдельно в комнате, и они по необходимости маму звали на помощь… Но это, конечно, возраст такой. Я видела, как некоторым необходимо было просто обнять маму.
А нагрузка на учителя выросла во время карантина?
Е.П.: Безусловно, выросла (смеется). Составлялось расписание на неделю со ссылками – родители должны были видеть всю картину на неделю, чтобы было понятно, что делать, когда делать, в какое время. Делали перерывы, конечно, не подряд вели эти уроки.
Анета, Вы говорили о том, как дети к вам попадают – это больше желание родителей, которые, например, дома говорят по-русски или по-польски. То есть детей вы не выбираете, принимаете всех желающих, даже из разных районов. А как Вы выбирали учителей в коллектив? Вам было важно, чтобы это были двуязычные, трехязычные люди, которые говорят и по-русски, и по-польски, по-литовски? И еще, может быть, какие-то критерии были? Как подобрать новый коллектив, с нуля?
А.Л.: Да, это очень сложная задача, особенно сейчас, когда не хватает педагогов, когда педагог – не такая престижная профессия и больше выбирают другие профессии. Но мне очень повезло, потому что все, кто был подобран – очень хорошие люди, очень теплые, профессионалы в своей сфере. И, конечно, в русских классах – русскоязычные педагоги, в польских классах – польскоязычные. Все тут знают литовский язык, но есть у нас одна учительница из Беларуси, в этом году приехала. Ее диплом в министерстве образования подтвердили, она тоже может быть учителем. Замечательный педагог. Самое главное, чтобы был хороший человек. Мне очень приятно, что они поверили мне и пришли в новую школу здесь с нами работать.
Вы считаете, что для работы с маленькими детьми, с младшими классами очень важны человеческие качества, как я поняла. А вот что дальше? Будет первый выпуск, и Вы планируете или мечтаете чтобы школа расширилась, чтобы не отпускать куда-то учеников, а продолжать учить? Или они будут вынуждены идти в другие школы – может быть с литовским языком обучения, – если не получится в русскую или польскую?
А.Л.: Конечно, мечтать всегда надо, но пока что мы только начинаем работу. Нам очень много еще что надо сделать для начальной школы, об этом еще не задумывались… Помещения не хватило бы для такой большой школы. [Сейчас] десять классов – десять помещений: это с нулевого по четвертый класс русские и с нулевого по четвертый польские, так что им не будет, куда поместиться. Но кто знает, что будет в будущем? А дети, которые будут учиться в нашей школе, я надеюсь, смогут пойти и в литовские школы, и в русские, и в польские. Или даже во французскую (смеется).
Елена, какой главный урок пандемия дала для Вас – и как для педагога, и как для человека?
Е.П.: Цена живого общения – все оценили, насколько это важно. Потом, дети научились быть более самостоятельными. Они учились – конечно, не без помощи, не без родителей. То есть они тоже почувствовали свою самостоятельность. И умение учиться.
Это довольно положительная сторона: несмотря на сложности, дети, возможно, по-другому оценили не только самостоятельную учебу, но и возможность учиться в стенах школы. Анета, а для Вас какой главный урок пандемии? Или он еще не вынесен окончательно?
А.Л.: Урок в том, что мы должны уметь быстро приспосабливаться к переменам. Мы должны быть всегда начеку, и даже, как учителя, быть всегда на два шага вперед от всего мира – потому что мы должны учить, как жить. Также я поняла, что очень важна корректная коммуникация и правильная коммуникация – правильно общаться с педагогами, общаться с родителями. Мы все были, да и есть, эмоционально на высоком напряжении. Поэтому надо быть хорошим психологом, надо очень чувствовать человека, чтобы не было всплеска плохих эмоций. Надо быть осторожным, почувствовать каждого, понимать каждого, чтобы быть хорошими людьми!
Спасибо, Анета и Елена!
В результате неудачного стечения обстоятельств и в силу технических причин не зависящих от редакции, качество звука этого эпизода подкаста оставляет желать лучшего. Приносим слушателям извинения.
Проект финансировался из средств Департамента по делам национальных меньшинств при Правительстве Литовской Республики
