fbpx
///
7 mins read

Шестой урок: Сергей Бондарь “Между государством и школой – пропасть”

ot. DELFI / Rita Gečiūnaitė

В клайпедской гимназии с русским языком обучения учитель математики Сергей Бондарь работает уже больше 25 лет. Примечательно, что он успешно совмещает этот труд с работой на местном радио, позицией ведущего массовых мероприятий, репетиторством и театром. С оригиналом публикации можно ознакомиться на портале ru.DELFI.lt.

В рамках спецпроекта “Шестой урок” мы поговорили с ним о том, как складываются отношения современных подростков с заслуженными преподавателями, что подвигло его связать свою жизнь с педагогикой, чего ждут учителя от государства в целом, и чем живет школа сегодня.

Обывателю, который сам давно отучился, а детей в возрасте 6-18 лет не имеет, школа представляется закрытой структурой со своими правилами и иерархией. О поколении же современных подростков, равно как и об их учителях, мы и вовсе знаем довольно мало. У многих в голове вырисовываются штампованные картинки-примеры, которые мы черпаем, опираясь на образы предыдущих лет, если речь идет об учителях, хотя эти “образы” во многом уже потеряли свою актуальность. А если же говорим о детях, то нередко руководствуемся поверхностными наблюдениями, не вдаваясь в детали интереснейшего процесса взросления. Герой нашей беседы Сергей Бондарь, как человек изнутри, поделился своими наблюдениями – о людях, государстве, смене эпох и жизни в целом.

“Я сразу хотел стать учителем”

– Каждый когда-нибудь задает себе вопрос, тем ли я занимаюсь. Когда я заканчивал школу, а мы заканчивали ее в возрасте 16-17 лет, то у нас, в отличие от сегодняшних 18-19-летних выпускников, была возможность поискать себя, и, несмотря на тот строй и систему, когда у всех все было распланировано минимум на пять лет вперед, все равно находились истории, когда люди поступали, а потом бросали, что-то меняли, работали, возвращались учиться вновь… У меня случилась похожая история. Изначально я пошел учиться на инженера по установкам кондиционирования воздуха – это был совет моего папы, который всю жизнь проработал инженером и прочил своему сыну техническую специальность. А я, видимо, был не таким человеком… Я сразу хотел стать учителем, хотя у меня в роду нет педагогов. Правда, мама работала медсестрой в детском саду. Видимо, от нее передались разговоры о детях и общее настроение.

Мне очень хотелось быть учителем с самого начала, как только я пошел учиться в школу. Вы знаете, что все дети играли в школу, а я шучу, что заигрался по сей день… Когда я год отучился на инженера, то понял, что это совсем не мое. Потом была служба в армии, где тоже было время определиться со своими намерениями на будущее. Вернувшись из армии, я поменял вуз и когда пошел в педагогический институт имени Герцена в Петербурге, сразу понял, что мне здесь нравится. Мне нравится психология, мне нравится педагогика, мне было интересно работать с детьми, да и со стороны мне говорили, что это твое.

Работа в школе – не панацея

– Я работаю не только в школе, но занимаюсь и другими вещами… Когда я только “заступил на службу” и стал получать первые деньги за работу преподавателя, сразу стало понятно, что учитель – это работа не для зарабатывания денег. Тем более, что мужчине нужно что-то искать… Ломая голову над этим вопросом, я пришел к выводу, что у нас длинный летний отпуск и есть возможность подработать. Мои первые подработки были в 90-х – я работал официантом в ресторанах. Поскольку в школе я работаю с людьми, то не было никаких проблем наладить отношения с клиентами.

Очевидно, я умею расположить людей, поэтому получал хорошие чаевые. Это был первый серьезный опыт, я даже временно ушел из школы, потому что совмещать две работы было сложно. Потом у меня появилась возможность поработать в качестве артиста. Оказалось, что я очень неплох. Дальше пошли приглашения вести массовые мероприятия, представления, все закрутилось, завертелось, и сейчас я успешно работаю в этой сфере в качестве ведущего, получая дополнительные деньги. Дальше я решил попробовать свои силы на клайпедском русскоязычном радио, где я тоже пришелся ко двору. Красиво и грамотно говорить на русском языке – не самая легкая задача. Когда меня прослушивали, услышали, что у меня так называемый “радийный голос”. Как говорится, повезло и здесь.

Школам нужны молодые учителя, но ждать их неоткуда

– Многие спрашивают, если бы в сегодняшних условиях вас поставили перед выбором, идти или не идти в учителя, то я бы не нашелся с ответом… По крайней мере, я точно не могу сказать, что советую своим выпускникам идти в педагоги. Если в наше время молодой человек хочет связать жизнь с учительством, очевидно, у него не очень правильное понятие о престиже и о заработке на этом поприще. Сегодня было бы странно выбирать такую профессию, так как на данный момент она не несет ни престижа, ни нормальной прибыли. Туда идут люди, у которых, очевидно, должно быть очень высокое желание и призвание, либо же те, кому больше ничего не удалось и они решили испытать свои силы в педагогическом вузе.

В общем, так было и раньше, но тогда статус и престиж этой профессии были выше. К учителям относились более уважительно – что со стороны родителей, что стороны детей, что со стороны общества в целом. Раньше дети побаивались педагогов – авторитаризм был основным стилем работы. Тогда было так, но сегодня эти устои, которые все еще живы, нужно менять. Нам действительно нужна молодежь, которая умеет работать с детьми. Нам нужны учителя-мужчины, которых сегодня очень мало, если сравнить нашу ситуацию с западными странами.

Правительство далеко от понимания, чем живут школы

– Я работаю в школе около 30 лет и считаю себя достойным представителем своей профессии. Удалось заработать и уважение, и хорошо преподавать один из самых сложных предметов… Однако я никак не могу понять, почему за все эти годы правительство и все те, кто были у власти не понимают, что образование – это обязательная часть вложений, без которой невозможно построить хорошее государство.

Может, им и кажется, что они отстегивают от бюджета солидные суммы, которых должно хватить абсолютно на все, а, прежде всего, на зарплату, хотя дело не в ней, а в том, что у нас нет цельного стержня. Каждый раз власти пытаются что-то менять, но это не приносит никаких ощутимых результатов. Нет никаких последовательных действий, чтобы в образовании действительно что-то стало стабильным, изменившимся и реально полюбившимся нашему обществу. Ведь, чего греха таить, очень многие сегодня вспоминают школу с нелюбовью… Не любят ни уроки, ни учителей, но помнят о конфликтах, страшных экзаменах, значит, наверху делается что-то не так.

Мы много ездим на семинары за границу и видим, как там научились учитывать интересы каждого ребенка. Существуют разноуровневые школы, где при этом ни у кого нет совершенно никаких обид, когда ты учишься ни в какой-нибудь престижной школе, а в обычной хорошей школе, которая готовит детей к обычной жизни, в частности – шить, стричь, работать на земле… Я был в Финляндии в таком учебном заведении, где для подростков 11-12 лет создана целая мастерская, в которой стоит разобранный грузовик. Таким образом, дети познают основы сложных технических специальностей на практике, но в игровой и прикладной форме. Там такое разнообразие различных площадок, что каждый может попробовать и выбрать то, что ему ближе.

Те же, кто хочет заниматься серьезными науками, конечно, пойдут в гимназии, где будут грызть гранит науки, изучать сложные дисциплины, но это не значит, что этот путь нужен абсолютно всем. Ведь общество – это, прежде всего, обычные люди, которые хотят ходить на работу, получать нормальную зарплату, периодически уезжать в отпуск, а наша система работает так, да и общество зациклено на том, что всех готовят стать чуть ли не профессорами. Мы тянем многих немотивированных учеников, боимся ставить им плохие оценки и делаем вид, что они, мол, чему-то научились… После такой системы обучения, напротив, жить еще тяжелее.

Дети не меняются

– Знаете, мне постоянно задают вопрос: “Отличаются ли сегодняшние дети от тех, что вы учили 15-20 лет назад?”. Приходят выпускники и все хотят услышать, что они были лучше, а теперешние хуже, но дети все время одинаковые. Дети одинаково не хотят учиться, дети одинаково не любят делать домашнюю работу, в каком бы времени мы не жили и какими бы мы не были окружены условиями. Единственное, что изменилось, так это то, что современные подростки окружены совершенно иными современными гаджетами. Сегодня каждый учитель должен учитывать этот факт новых технологий и внедрять их в обучение. Опять же мы знаем, что во многих странах все это уже работает на практике, а дети могут вполне спокойно общаться с преподавателем интерактивно. Это нормально. Мир не стоит на месте и здесь многие учителя могли бы поучиться у своих учеников.

Я абсолютно спокойно отношусь к тому, если ученики хотят и могут обучить меня пользоваться какими-то опциями в том или ином современном устройстве или в Интернете. Я не боюсь признавать, что дети во многом обгоняют учителей по знаниям, а точнее пониманию определенных вещей, говоря о технологическом прогрессе. Мы тоже у них учимся. Это очень хорошо и это правильно.

Завоевать авторитет дано не всем

– Моя позиция такова – дети не становятся хуже. Многие жалуются, что сегодня завоевать авторитет у современных учащихся значительно сложнее, чем раньше. Каждый решает эту проблему по-своему. Есть очень тонкая грань, поскольку какие-то учителя пытаются подстроиться под детей – говорят на их сленге, позиционируют себя в качестве их друзей, думая, что, тем самым, завоюют у них авторитет, но мы ведь взрослые люди… Разумеется, не нужно быть для детей броней и “говорящей головой”, которая твердит прописные истины, но я против панибратства.

Возможно, некоторым моим коллегам не понравится то, что я скажу, в школах действительно есть учителя, которые работают всю жизнь, но им не удается найти контакт с детьми. Это очень большая проблема, поскольку от отношения с учителем зависят и отношения с предметом. Те же, у кого получается найти общий язык, наверное, обладают какими-то секретами – это некий дар свыше, перекликающийся с совокупностью определенных черт характера и правильного обучения педагогике и психологии.

Между Минобразования и школой – пропасть

– Мне не нравится, как работает система, поскольку экзамены придумывают чиновники, сидя в кабинетах Минобразования. Те же, кто работает в школах, как правило, не влияют на ситуацию – это какая-то пропасть… Я никак не могу понять, почему на пост министра просвещения или членов его команды не могут назначить практикующих учителей. Может, я чего-то не понимаю, но, когда мы смотрим на то, как работают экзамены, сразу видим, что создающие эту систему люди далеки от реальности – начиная от выбора времени проведения экзаменов, заканчивая содержанием заданий. Плюс я вижу лишь в том, что госэкзамены у нас приравниваются к вступительным экзаменам в вузы, следовательно, детям не нужно сдавать их по два раза, как это было раньше.

Что такое любовь к детям

– Первое, что я делаю, когда вхожу в класс, обязательно стараюсь улыбаться и показывать ученикам, что я настроен к ним благожелательно. Я не делаю этих дурацких замечаний из разряда, мол, как ты сидишь, как ты вошел, как ты выглядишь… У учеников есть свои обязанности, но между взрослым и ребенком должны выстраиваться нормальные доверительные отношения. Это очень влияет на характер, ментальность и саму суть подростков, которые потом становятся взрослыми людьми. Чем добрее и уважительнее ты к ним относишься, тем более хорошими людьми они станут в будущем.

Самое главное, что мы тоже должны учиться у детей, причем каждый день, год от года… Очень важно и приятно, когда взрослый человек действительно находит в себе смелость признать свои неправильные шаги по отношению к ученикам, умеет извиняться перед теми, кто младше, когда он реально виноват. Тогда между ребенком и учителем рождаются какие-то отношения. Возможно, в этом и заключается “любовь к детям”.

Денис Кишиневский
Fot. DELFI / Rita Gečiūnaitė

Бесплатная 👋 еженедельная рассылка

Лучшие публикации за неделю

We don’t spam! Read our [link]privacy policy[/link] for more info.

Parašykite komentarą

Your email address will not be published.