В последние годы Литва столкнулась с большим притоком мигрантов. 2023-й поставил рекорд: число иностранцев превысило 200 тысяч. Но после этого — впервые за много лет — их количество стало снижаться. Всё это на фоне дискуссий об интеграции, опасений за нацбезопасность и противоречивой миграционной политики. Готова ли Литва принять граждан других государств? Оправданы ли страхи общества и властей? Что будет, если захлопнуть двери для иностранцев? И как чувствуют себя они сами на фоне всех этих споров, перемены условий и отношения?
По данным Департамента миграции на 1 апреля 2025 года в Литве имели разрешение на проживание 206 410 иностранцев. Среди них больше всего украинцев (72 051), белорусов (53 739), представителей стран Центральной Азии (23 111) и россиян (14 652). Большинство иностранцев получили внж Литвы с целью трудоустройства: 98 744 человек, в том числе 37 891 граждан Беларуси и 21 685 граждан Украины.
„С литовцами общение не получается“Светлана — военная беженка из Украины. Ее эвакуировали из Мариуполя в мае 2022 года. Во время одной из российских бомбежек женщина потеряла мужа, а сама получила травмы. Уже три года она пытается строить свою жизнь в Литве, но все еще не чувствует, что могла бы стать частью литовского общества.
„Я стараюсь наладить контакт с литовцами, но таких знакомых можно по пальцам пересчитать. И это поверхностное общение. Не получается“, — рассказывает Светлана.
По ее словам, ощущается недоверие к мигрантам со стороны части местных жителей. Несмотря на большую волну солидарности, женщине не раз приходилось встречаться с недоброжелательным отношением в больницах, магазинах, учреждениях: „Бывает, видят, что ты приезжий, и могут нахамить. Или не хотят разговаривать по-русски“. „Конечно, не все люди такие, — уточняет Светлана. — Мне много помогали литовские волонтеры. Но было бы хорошо, если бы и другие понимали нашу ситуацию. Мы не по своей воле оказались в чужой стране. И эта настороженность, закрытость — она беспочвенная“. В Мариуполе Светлана работала менеджером в сфере продаж медицинского оборудования. В литовской службе занятости ей предложили работу в супермаркете — на кассе или на выкладке. Из-за состояния здоровья пришлось отказаться. „Я хотела, как и раньше, работать в маркетинге. Но потом поняла, что это неподъемно. Нужно лет пять посвятить, чтобы узнать конъюнктуру рынка, наработать клиентскую базу, выучить язык“.
Украинка решила зарегистрировать индивидуальную деятельность и попробовать открыть свой небольшой бизнес. Уже около года она готовит десерты ручной работы и оформляет подарочные наборы. В Украине это было ее хобби. Светлана признается, что пока почти не получат дохода, а некоторые месяцы даже были убыточными. Она пыталась наладить продажу своих десертов через кафе и торговые сети, но столкнулась с бюрократическими проблемами. В этом году Светлана планирует записаться на курсы литовского, чтобы сдать государственный экзамен. Объясняет, что не стала сразу учить язык, потому что не понимала, сколько времени проживет в Литве. И до сих пор не знает, останется ли.
„Аннулируют внж или нет — лотерея“
Россиянка Марина (имя изменено) также приехала в Вильнюс в 2022-м. Она и ее муж — IT-специалисты. Компания Марины после начала войны закрыла представительство в России, а сотрудников релоцировала. Пара прожила в Литве два года, а несколько месяцев назад переехала в Швецию.
„Может быть, мы бы и рассматривали Литву для долгосрочного проживания. Но случилась эта непонятная ситуация, когда по причинам нацбезопасности начали забирать внж, — объясняет Марина. — Я заполнила анкету, но в личном кабинете не появилось никакого статуса: проверена она или нет, все ли в порядке. Мы беспокоились: а вдруг аннулируют вид на жительство и придется за две недели запаковать все свои вещи и деться куда-то непонятно куда“.
Марина с мужем изначально предполагали, что Литва, скорее всего, будет для них временным вариантом. Но когда сюда приехали, то страна им понравились. Благодаря работе в IT-сфере пара быстро оформила документы. Зарплаты двоих айтишников хватало для комфортной жизни в Вильнюсе. С хейтом, по словам Марины, они не встречались. С языком проблем также не возникало: полностью хватало русского и английского. Несмотря на это, Марина и ее муж учили литовский.
„Помню, что сначала переживала, как тут будет. Потому что в России есть такой стереотип, что в странах Балтии не любят русских. Но по факту оказалось все совершенно по-другому, я не чувствовала никакого отвержения. Наоборот, от литовцев часто слышала фразу: „Люди это люди, политика это политика“.
При этом семья общалась в основном с белорусами, которые переехали в Литву после 2020 года. „Думаю, что у нас не появилось друзей-литовцев, потому что здесь очень легко найти себе круг общения среди русскоговорящих“, — размышляет Марина. По ее мнению, такая мультиязычная среда — это большой плюс Литвы, потому что дает возможность постепенно адаптироваться в эмиграции. Россиянка отмечает, что именно ситуация с лишением видов на жительство стала триггером, который заставил принять решение о переезде в Швецию: „Не было четких критериев [для аннулирования внж]. Если бы они сказали: окей, мы не хотим видеть тех или этих. С такими местами работы или такими профессиями. Но это было непонятно, лотерея“.
„Выбрал Литву из-за русскоговорящих людей“
Эльбек приехал на заработки из Узбекистана. Работает на заводе под Вильнюсом, а в свободное время возит пассажиров в такси. До начала войны мужчина долгое время жил в Москве, но потом уехал „по политическим причинам“ [в России во время мобилизации мигрантов из азиатских стран стали массово принуждать к воинской службе — Delfi].
„Я туда не могу сейчас, поэтому поехал в Европу. Хотя зарабатывал в Москве больше“, — объясняет Эльбек. Мужчина успел побывать в Германии, Италии, Испании и Польше. В Литве живет около года.
„Остался здесь, потому что много русскоговорящих людей. Английский не знаю, поэтому так удобнее. Здесь спокойно, мирно, люди нормальные. Честно сказать, литовцы нормально относятся“.
Про проблемы с нацбезопасностью и лишением из-за этого внж собеседник не слышал. Главная трудность для мигрантов из Азии, по словам Эльбека, это легализация. Говорит, что его соотечественники ждут первую литовскую визу полгода. „Это если повезет. А если нет — то год и больше“. Другой неприятный момент — большие налоги. „Я на производстве отдаю 38 процентов, это много“. Литовский язык для Эльбека кажется очень трудным, поэтому изучать не планирует. Почти все его окружение — на работе, соседи, знакомые — русскоязычные люди. Кроме того, он общается с мигрантами из Узбекистана и мусульманской общиной. Мужчина рассчитывает поработать в Литве еще год, а потом вернуться на родину.
„Чтобы остаться, учить язык, причина нужна. А ее нет“, — рассуждает Эльбек. По его мнению, такой причиной, например, могла бы быть стать жена из Литвы. Но пока он такую не встретил: „У меня есть пару знакомых девушек, но мне их менталитет не нравится. Они независимые, не дают мужчине быть главным“.
„Проблема не в том, что нас слишком много“
Ирина (имя именено) в 2021 году была вынуждена бежать из Беларуси из-за политического преследования. В Литве получила статус беженца и международную защиту. В новой стране белоруска оказалась с маленьким чемоданом, без работы и без денег. Ее приняла литовская семья, и Ирина до сих пор считает это чудом. „Это люди, коренные литовцы, которые не знали меня вообще, но разрешили пожить в их квартире. И они настолько меня приняли, что мы до сих пор дружим“, — рассказывает Ирина.
В Беларуси Ирина руководила бизнесом в сфере образования, у компании были офисы и наемные сотрудники. В эмиграции восстановить все это было нереально. По словам белоруски, она попыталась найти грантовое финансирование, но не получилось. В итоге она устроилась преподавателем в частный образовательный центр. В последний год Ирина работает на себя — занимается репетиторством. Она считает, что ее „вытянули“ профессия и компетенции: появилось много учеников из русскоязычных семей. Женщина признается, что работать приходится 6 дней в неделю. Но благодаря этому она может обеспечить себя и дочь. В последние месяцы Ирина стала все чаще сталкиваться с негативным отношением из-за того, что плохо говорит по-литовски. Она учила язык на курсах, но сейчас из-за „режима выживания“, в котором оказались многие вынужденные эмигранты, почти не остается времени на занятия.
Большой стресс из-за требований к уровню языка пережила и дочка Ирины. Она переехала в Литву в старших классах, и пришлось за полтора года подготовиться к выпускному экзамену по литовскому, на котором нужно писать сочинение. „Если бы она не сдала этот экзамен, то не получила бы аттестат. Она рыдала, боялась, что не напишет. Беженцам из Украины разрешили не сдавать. А для наших детей не было исключений“.
„Я думаю, что проблема не в языке и не в том, что нас тут, как теперь говорят, слишком много, — размышляет Ирина об изменившемся отношении к белорусам. — А в том, что на государственном уровне проводится мысль, что эмигранты из Беларуси — это угроза. Что якобы мы претендуем на Вильнюс или „Погоню“. На самом деле большинство белорусов — не агрессоры и не обманщики. Мы приехали с уважением и большим чувством благодарности за то, что можем здесь обосноваться“.
Многие недоразумения, по мнению Ирины, возникают из-за того, что литовцы недостаточно информированы о правовом статусе беженцев.
„Мы не можем переехать в другую страну. Есть закон — Дублинский регламент ЕС, по нему мы получаем защиту в том государстве, которое выдало нам визу. В нашем случае это Литва. Мы здесь работаем, платим налоги, а не живем на пособие — его дают только в первые месяцы. Многие белорусы потеряли всё, пережили заключение, травмированы. Для чего еще этот хейт?“
МВД Литвы: В приоритете — регулирование потоков миграции
В 2024 году Министерство внутренних дел Литвы ужесточило миграционную политику. После этого общее число иностранцев в Литве стало сокращаться. Существенно уменьшилось количество граждан России, Беларуси и Украины. За 2024 год число иностранцев в Литве снизилось на 4,5 тысячи человек (с 221 848 до 217 290). А за первые четыре месяца 2025 — почти на 11 тысяч (до 206 410), свидетельствуют данные Департамента миграции. Количество мигрантов в стране начало сокращаться впервые с 2011 года.
„Министерство внутренних дел готовит обновление стратегических направлений миграционной политики, — рассказал Delfi вицеминистр МВД Гинтарас Александравичюс. — В приоритете — сокращение эмиграции, стимулирование возвращения граждан, регулирование потоков трудовой миграции, развитие системы интеграции иностранцев и усиление контроля за незаконной миграцией. Создана межведомственная рабочая группа с участием экономических и социальных партнёров для координации дальнейших шагов“.
В 2024 году Департамент миграции провёл более 48 000 проверок иностранцев и почти 2 500 — компаний. В результате было аннулировано более 29 000 разрешений на проживание и составлено почти 7 000 административных протоколов. Также, по словам Александравичюса, в 2024 году Литва ужесточила правила трудовой миграции: появились дополнительные проверки, изменился порядок выдачи документов, установили ограничения на количество поданных заявлений через внешних поставщиков услуг. При этом представитель МВД отметил, что миграция не влияет на рост уровня преступности в стране. Так, по данным Департамента информатики и связи, в 2024 году уровень преступности в Литве вырос на 4,9%. Однако количество преступлений, совершённых иностранцами, наоборот, сократилось на 8,5%. Также на 36% уменьшилось количество тяжких и особо тяжких преступлений, совершённых ими.
Представители Департамента национальной безопасности, со своей стороны, не раз заявляли о том, что рост числа мигрантов в Литве представляет угрозу для государства. Чаще всего речь шла о гражданах России и Беларуси. Однако недавно завершивший срок полномочий руководитель ДГБ Дарюс Яунишкис отметил угрозу со стороны мигрантов из Центральной Азии.
О необходимости контролировать потоки миграции говорил и президент Литвы Гитанас Науседа. По его словам, число иммигрантов в Литве „достигло действительно критического предела, учитывая нашу общую численность населения“. По его мнению, более жесткому подходу будет способствовать принятый Сеймом в июне 2024 года закон, устанавливающий квоту на трудоустройство граждан из третьих стран.
„Чтобы закрыть потребности рынка труда, нужно в 3-4 раза больше мигрантов“
Эксперты в области экономики отмечают, что иммиграция положительно влияет на ключевые экономические показатели Литвы.“В Литве и в промышленности, и в строительном секторе, и в сфере малого и среднего бизнеса не хватает работников, — говорит Александр Изгородин, аналитик и главный экономист банка Citadele в Литве. — Те секторы экономики, в которых трудятся мигранты, более полно и эффективно реализуют свой потенциал. Но чтобы удовлетворить текущие потребности рынка труда в Литве, в страну должно было бы приехать как минимум в три-четыре раза больше мигрантов, чем сейчас“. Специалист отмечает, что важно при этом не только привлекать иностранцев, но возвращать эмигрировавших в другие страны жителей Литвы.
„Бизнес развивается, появляются всё новые и новые рабочие места, и именно мигранты помогают их заполнять. В этом контексте миграция играет положительную роль, способствуя устойчивости и росту отдельных секторов экономики, — объясняет Александр Изгородин. — Естественно, что использование местной рабочей силы — безусловный приоритет. Проблема в том, что трудовые ресурсы Литвы весьма ограничены“.
По словам Александра Изгородина, в Литве высокий уровень долгосрочной безработицы среди местных жителей. Это значит, что большую часть безработных составляют люди, не работавшие год и более. Вернуть их на рынок труда, как предлагают некоторые политики, крайне сложно, полагает эксперт — такие люди привыкли жить за счёт пособий и, как правило, не проявляют интереса к трудоустройству. Поэтому их места занимают мигранты.
„На сегодняшний день все граждане Литвы, которые могли и хотели работать — работают“, — считает Изгородин.
„Литва испытала положительный эффект от присутствия в стране беженцев из Украины“
“В краткосрочной перспективе — у нас, кроме миграции, нет другого выхода, — утверждает директор Литовского центра социальных исследований Богуслав Гружевски. — Да, мы можем использовать новые технологии, робототехнику, но если мы говорим о росте производства за счет рабочей силы, то нам может помочь только миграция. Можно надеяться на реэмиграцию и возвращение в Литву ранее уехавших граждан. В долгосрочной перспективе — нужно работать над соответствующими решениями, так как низкий уровень рождаемости несет опасность для страны“.
Специалист называет три ключевых приоритета, которые, по его мнению, могут в течение 20-30 лет смягчить экономические последствия демографического кризиса: „Первый — развитие технологий, которое позволит компенсировать влияние сокращения населения на рост производства. Второй — увеличение объёмов контролируемой миграции, с акцентом на привлечение высококвалифицированных и образованных специалистов. Третий приоритет — эффективная интеграция этих людей в общество, чтобы они чувствовали себя здесь нужными и нашли своё место“. По словам Гружевского, Литва уже испытала положительный эффект от присутствия в стране беженцев из Украины. Около 59 процентов из них удалось найти работу — это один из лучших показателей в странах Европы.
Плюсы приема мигрантов для Литвы эксперт видит в том, что работодатели могут быстрее найти работников, нередко это обходится им дешевле. Также работодатели получают возможность устанавливать более гибкие и выгодные для себя условия труда — мигранты чаще соглашаются на более длительные смены, работу по выходным и в праздники. С другой стороны, появляются риски нарушения трудовых прав таких работников, могут снизиться налоговые поступления в бюджет, поскольку часть мигрантов работает неофициально или не в полной мере уплачивает налоги. Кроме того, Гружевски не исключает рост безработицы среди местного населения.
„Не надо ждать, пока сформируются этнические гетто“
Однако, по его мнению, есть вероятность, что формирование диаспор может поспособствовать усилению социальной изоляции мигрантов и возможному росту напряжённости в обществе. „Нельзя оставлять диаспоры и отношения в небольших этнических группах на самотек. Пока таких людей немного, они не вызывают никаких проблем. Социологические исследования показывают, что проблема проявляется, когда диаспора превышает 10 тысяч человек в одном городе. В таком случае они создают свое закрытое мини-общество и почти не общаются с той средой, в которой они оказались. Диаспора будет руководствоваться своими правилами и своими традициями, а не законами и традициями принявшей их страны“, — говорит Богуслав Гружевски.
Богуслав Гружевски не поддерживает страхи о том, что из-за мигрантов могут снизиться зарплаты у литовцев: „В Литве уже на протяжении пятнадцати лет ежегодно растёт уровень заработной платы. Уже четвёртый год подряд количество прибывающих в страну мигрантов значительно превышает число выезжающих. Важный момент: профсоюзы в Литве выступают за то, чтобы мигранты получали такую же оплату труда, как и местные работники. Таким образом они стремятся предотвратить зарплатный демпинг со стороны работодателей“.Эксперт также считает необоснованными опасения, что приезд мигрантов перегрузит системы образования и здравоохранения: „Напротив, страна сталкивается с сокращением численности населения, что, в свою очередь, снижает нагрузку на многие сферы“.
Решение, по его мнению, заключается в том, чтобы не ждать, пока сформируются так называемые этнические гетто, а начинать работу заранее. „Создавать специальные группы, которые могли бы вступать с ними в непосредственный контакт. Эти группы должны состоять из представителей тех же народов, которые уже давно живут в Литве, успешно интегрировались и стали частью местного общества. Именно такие люди могут стать мостом между новыми мигрантами и литовским обществом, помогая решать возникающие проблемы и способствуя более быстрой адаптации“.
„Если б не было эмиграции, Литва каждый год теряла бы по 20 тысяч человек“
Миграция стала тем фактором, который повлиял на стабилизацию, а затем и рост населения в Литве, говорит демограф, доктор социальных наук, преподаватель Вильнюсского университета Даумантас Стумбрис. „Население Литвы постепенно и стабильно сокращалось с 3,8 миллиона жителей [в 1990-е годы — Delfi]. Но в 2018-2019 годах произошел слом тренда, население страны стабилизировалось на уровне 2,8 миллиона жителей“. Даумантас Стумбрис отмечает, что в Литве сейчас отрицательный естественный прирост населения: „В последние годы у нас на сорок тысяч умерших около двадцати тысяч родившихся младенцев. То есть если бы в нашу страну не было эмиграции, Литва каждый год бы теряла порядка двадцати тысяч человек“.
„Сформировались еще две интересные тенденции, — говорит эксперт. — Во-первых, постепенно сокращается количество жителей Литвы, которые эмигрируют в другие страны. Во-вторых, в течение последних пяти лет в Литву начали возвращаться ранее эмигрировавшие из страны граждане. Тем не менее население Литвы увеличивается именно за счет миграции из Украины, Беларуси, России и стран Центральной Азии“.
Даумантас Стумбрис не поддерживает мнение, что демографические проблемы можно решить только при помощи внутренней политики, направленной на увеличение рождаемости. Он обращает внимание, что в Европе пока нет ни одной страны, которой удалось бы это сделать.
Стумбрис отмечает, что миграция может менять структуру населения Литвы по возрасту и полу. Сейчас в Литву приезжают в основном трудоспособные мужчины среднего возраста, чаще всего без детей. Если кто-то из них эмигрирует с семьями, то в литовском социуме появляются их дети и жены. Также всё чаще приезжают студенты из других стран. В какой-то мере это компенсирует процессы старения населения, объясняет специалист. Но не стоит ожидать, что из-за миграции подскочит рождаемость, поскольку в Литву едут в основном жители Украины, Беларуси, России. В этих странах уровень рождаемости похож на литовский. По мнению Стумбриса, при усилении притока иностранцев основная миграционная нагрузка ляжет на большие города, где легче всего найти жилье и работу. Регионы, на территории которых находятся большие предприятия, производства, тоже могут стать центром притяжения. По мнению Стумбриса, при усилении притока иностранцев основная миграционная нагрузка ляжет на большие города, где легче всего найти жилье и работу. Регионы, на территории которых находятся большие предприятия, производства, тоже могут стать центром притяжения.
„Однозначного ответа на вопрос о мигрантах не существует“
Чтобы оценить долгосрочные последствия миграционных тенденций, Даумантас Стумбрис предлагает смоделировать ситуацию: население Литвы сокращается на 20 тысяч человек каждый год, их отсутствие компенсируют иностранцы. Тогда через 20-30 лет в Литве станет на полмиллиона мигрантов больше. „В таком случае у нас точно будет большое изменение структуры населения страны. Большие города в состоянии интегрировать большое число мигрантов — 10-20 тысяч для них это немного. Сложнее может быть ситуация в малонаселенных регионах. Например, если одному или нескольким предприятиям получится заинтересовать работой большое количество мигрантов, то этническая структура населения рядом с таким местом может измениться. Тем не менее угрозы, что литовцы (в этом случае я говорю не только об этнических литовцах, но и представителях национальных меньшинств Литвы) превратятся в меньшинство в своей стране, по моему мнению, не существует“. Даумантас Стумбрис считает, что большое число мигрантов, несомненно, станет вызовом для Литвы. Их придется интегрировать в общество, принимая во внимание что это будут люди из разных стран, представители разных культур и конфессий. При этом именно успешная интеграция, включая изучение литовского языка и знакомство с культурой страны, является, по мнению эксперта, одним из важнейших факторов, снижающих риски. В долгосрочной перспективе такое сокращение не станет трагедией, полагает эксперт. „Есть государства, население в которых совсем небольшое — 1-2 миллиона, но они вполне неплохо развиваются и живут. Конечно, придется смириться с тем, что в регионах на периферии чисто жителей значительно уменьшится“. „Однозначного ответа на то, что будет, если открыть ворота для мигрантов, и что будет, если их совершенно захлопнуть, — не существует. И в первом случае, и во втором придется решать серьезные проблемы. Мне кажется мудрым решением придерживаться золотой середины — разрешить миграцию, но постараться ее контролировать“, — резюмирует Даумантас Стумбрис.
